Листок 37. Чужие в доме. Ювенальная юстиция в действии.

 

В ситуации опасности, по отзы­вам специалистов, в России находят­ся практически все дети. «Ребенок в опасной ситуации» — это уже не про­сто фигура речи, а юридическое поня­тие, включенное в российское законо­дательство. А поскольку от опасности надо спасать, то таким спасением и занимаются во всем мире ювенальные службы. Суммируя вышесказанное, нетрудно сделать вывод, что когда ювенальная юстиция заработает (если мы допустим) в России на полную мощь, ее представители получат беспрепятственный доступ в каждую рос­сийскую семью.

 

В ювенальной реальности все по-другому. На Западе вы не можете не пустить к себе работников служб, ко­торые занимаются защитой детей. А если не пустите, вам же хуже. Они ведь не просто приходят с инспекцией, а со­ставляют рапорт, от которого зависит судьба вашей семьи. Напишут, что все у вас хорошо, — ребенок останется с вами. Придерутся к чему-нибудь — и у ювенального суда появятся веские основания изъять ребенка из семьи. Ведь его необходимо защищать от опасности!

 

Таким образом, практически лю­бая семья лишается независимости. Твой дом — уже не твоя крепость. Отец с матерью уже не главные в своей семье, а главные — сотрудни­ки ювенальных служб, которые луч­ше знают, как правильно воспиты­вать ребенка, чем его кормить, чему учить, как лечить и одевать. Чтобы нас не обвинили в некомпетент­ности, сошлемся на заключение, составленное весьма компетент­ными юристами московской орга­низации «Родительский комитет». Эти люди именно профессиональ­но, пользуясь российским законо­дательством, противодействуют либеральным тенденциям, направ­ленным на разрушение семьи. Вот выдержка из заключения: «В рамках проектов ювенальной юстиции родители превращаются из законных представителей, об­ладающих правом на преимуще­ственное воспитание своих детей, в мишень для правовых органов и социальных служб. Не может не волновать каждого родителя то, что данными законопроектами ста­вится под угрозу независимость семьи, ее право самостоятельно решать вопросы семейной жизни, право родителей определять при­оритеты воспитания и устройства семейной жизни, традиционные детско-родительские отношения, исходящие из подчинения млад­ших старшим. Возможность не­контролируемого вмешательства разнообразных структур в дела семьи и ограничение естественно­го права родителей на воспитание ребенка в избранной ими системе ценностей ведут к размытию функ­ций семьи, ее естественных прав на независимое и саморегулируемое устройство, нивелируют конститу­ционные принципы, Закон о семье.

 

Так что изъять ребенка из се­мьи при переходе на ювенальную юстицию будет гораздо проще, чем сейчас. Пока для этого нужны очень весомые аргументы, доказа­тельства фактически преступного отношения родителей к детям. Но это только до тех пор, пока жив тра­диционный взгляд на семью. Пока общество и государство убежде­ны, что родную мать, даже не очень хорошую, никто не заменит. Что самые лучшие, самые богатые и об­разованные приемные родители не могут дать ребенку того, что дает ему кровная семья. И поэтому ее нужно сохранять до последнего.

 

Ювенальная юстиция смотрит на проблему совершенно иначе. Кровное родство — ничто или поч­ти ничто. Недаром словосочета­ние «родная мать» так назойливо заменяется вроде бы более со­временным, наукообразным, а по сути — оскорбительным «биологи­ческая мать». Потеря «биологиче­ской семьи» никакая не трагедия, неизбежно накладывающая отпе­чаток на всю последующую жизнь ребенка, а наоборот, это защита ребенка, находящегося в опасной ситуации. И чем скорее его удаст­ся защитить, тем лучше.

 

Мы хотим здесь лишний раз подчеркнуть: корень этой реформы в области защиты прав детей в том, что резко принижается, фактически обесценивается роль настоящих, кровных родителей. Ребенок искус­ственно вычленяется из семьи, на­деляется приоритетными правами и противопоставляется родителям.

 

Честно говоря, для нас долго оставалось загадкой, почему за­падные родители не восстают против растления детей под видомsex-education. Неужели они и вправду, как уверяют нас его сторонники, поголовно «за»? Случай с бавар­ской школьницей прояснил ситуа­цию. Родители-католики, узнав, что их пятнадцатилетней дочке Мели­се Бусекрос демонстрировали на соответствующем уроке фильм с половыми актами, перестали пу­скать девочку на уроки. Админи­страция школы, озабоченная тем, что нарушаются права ребенка на получение образования и в том числе — информации о здоровье (репродуктивном, сексуальном и, вероятно, нравственном, поскольку школьная программа утверждена «наверху» и по определению не мо­жет никого растлить), обратилась в соответствующие инстанции. Де­вочку отвезли к психиатру. Он по­ставил диагноз «фобия школы», воз­никновение которой, естественно, бросало тень на родителей. После обследования Мелису отправили домой, но через некоторое вре­мя, поскольку она упорствовала в своем нежелании ходить в школу, ее изъяли из семьи и поместили в клинику для душевнобольных. А что еще оставалось делать? Де­вочка впала в депрессию, пыталась покончить с собой. Когда же по­пытка не удалась, Мелиса написа­ла письмо в группу защиты прав ребенка, умоляя воссоединить ее с родителями. Но, как было сказано в публикациях на эту тему, власти не спешат вернуть девочку в семью, мотивируя это заботой о состоянии ее здоровья. За год до этого других немецких родителей и вовсе по­садили в тюрьму за то, что их ре­бенок получал образование дома. В Германии образование на дому считается тяжким преступлением. При этом сексуальное просвеще­ние школьников обязательно.

 

Кстати говоря, случай с Мелисой прекрасно иллюстрирует еще одну специфическую особенность ювенальной юстиции: «Система ювенальной юстиции решает не проблемы детей вообще, но про­блему конкретного ребенка в конкретной жизненной ситуации, что в конечном итоге позволяет решать проблемы детей вообще» («Аналитическая записка...»). Не­мецкие родители получили на конкретном примере несчастной Мелисы наглядный урок, который, можно не сомневаться, будет по­лезен и германским чиновникам системы образования в решении «проблем детей вообще», а именно: проблемы дальнейшего внедре­ния сексуально-просветительских фильмов в школы страны.

 

Российская специфика.

 

В ответ на постоянно множа­щиеся примеры ювенальных бес­чинств на Западе отечественные сторонники этого «требования времени» любят говорить, что у нас все будет по-другому. Однако постоянно множащиеся приме­ры того, что (пока еще в качестве подготовки почвы) происходит в России, не дает оснований для оптимизма. В Таганроге, где уже су­ществует ювенальный суд, школь­ник подал иск на учительницу, ко­торая наказала его за хулиганское поведение, не взяв на экскурсию. Возмущенный попранием своих прав ребенок (надо полагать, не без содействия заинтересованных взрослых) потребовал компенса­ции морального ущерба в размере 70000 рублей. Суд смилостивился над ответчицей и скостил сумму до 30000. Учительница после это­го уволилась. Как чувствует себя несовершеннолетний истец и ка­кой урок получили остальные учи­теля, думаем, читатель представит себе, особенно не напрягая вооб­ражение.

 

Другая история произошла в Москве, которая, между про­чим, тоже относится к ювенально-пилотным регионам. Отец, воспи­тывая тринадцатилетнюю дочку один, приучал ее бегать по утрам. Соседки пожаловались в органы опеки, что он «мучает» ребенка. Они вообще-то и раньше любили жаловаться. Молодая женщина, поведавшая нам эту историю, рас­сказала, что они когда-то доносили и на ее мать. В тот раз им не нра­вилось, что ребенка «мучают» уро­ками музыки, лишая детства. Но 20 лет назад права детей у нас в стра­не еще не были на должной высоте, и сигнал остался без ответа. Зато сейчас ответ последовал незамед­лительно. Отец и глазом моргнуть не успел, как его лишили родитель­ских прав, а девочку поместили в детдом.

 

В Псковской области практиче­ски одновременно у двух матерей-одиночек пытались отнять детей: у одной троих, у другой четверых. Мотив — бедность, потеря работы. Точь-в-точь как во Франции, судя по документам французской ассо­циации «Защита», приведенным в книге Г. Пастернака. «Французская система социальных служб неза­конно отнимает детей у родителей, потерявших работу», — говорится в обращении этой ассоциации.

 

Так что в вышеописанных случа­ях никакой российской специфики не наблюдается. Хотя она, конеч­но, не исключена. Но проявляться может, на наш взгляд, в другом. На Западе отнятых детей за границу не продают. Наоборот, там готовы покупать сирот. Откуда угодно: из Азии, из Латинской Америки, из Африки. Дети из России — очень желан­ный товар. Сколько нам на протя­жении последних пятнадцати лет рассказывали в СМИ о благород­ных иностранцах! Они якобы заби­рают, в основном, детей-инвалидов, которые здесь никому не нужны, а там обретают дом, семью, меди­цинскую помощь. Поэтому для нас, признаться, явились неожидан­ностью официальные данные. Из доклада Председателя Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и детей Е.Ф. Лаховой на I Всероссий­ской конференции «Семья, дети и демографическая ситуация в Рос­сии», состоявшейся 17 октября 2006 года: «Вывозятся из России, в основ­ном, маленькие дети, 70% от всех усыновленных, они практически здоровы или имеют заболевания, которые лечатся в России. Дети-инвалиды составляют лишь только 2,5%» (Сборник докладов, стр. 7).

 

Видимо, в ожидании ювенальной юстиции и, соответственно, в предвкушении богатого улова в России открываются иностранные агентства по усыновлению. Гово­рят, это поможет упорядочить про­цедуру. Что ж, и вправду поможет: отняли ребенка и быстро перепра­вили в Париж, Франкфурт или Ам­стердам. А там — ищи ветра в поле. Сколько наших женщин годами не могут вернуть детей, вывезенных за границу мужьями-иностранцами! И ведь этих женщин никто не ли­шал родительских прав, но они все равно бесправны. Что же говорить о тех, кого лишат?

 

Дело в том, что любой взрос­лый человек воспринимает свой дом как территорию свободы. Это в подростково-юношеском возрасте многие жаждут вы­рваться из дому на волю, по­скольку их стесняет главенство родителей. Но, обретя свой дом и тем более свою семью, человек именно там чувствует себя наи­более свободным, там он обу­страивает все по собственному разумению. И попытки посто­роннего вмешательства в виде критики и особенно навязыва­ния своих понятий или вкусов могут восприниматься довольно болезненно. Даже когда эти по­пытки исходят от близких родственников, которым позволено куда больше, чем чужим. И самое, пожалуй, ценное современного семейного человека на домашней территории свободы — это дети и право их воспитывать так, как он считает нужным. Безусловно, существуют определенные нравственные ограничения, но для нормальных людей это не проблема, поскольку они с ними согласны без принуждения извне. А в остальном воспитание детей представляет собой широкое поле для свободы и творчества взрослых. Жизнь по указке ювенальных служб и тем более по решению ювенального суда эту домашнюю вольницу упразднит. Дом, семейная жизнь, воспитание детей перестанут быть территорией свободы и, напротив, превратятся в источник постоянной тревоги, постоянного напряжения, постоянного страха.

 

Вероятно, люди с либеральными установками думают, что их ювенальный контроль не коснется, по­скольку они как раз воспитывают детей в духе времени, не ущемляя их в современных развлечениях типа компьютерных игр или дис­котек, не видя ничего страшного в сексуальных отношениях подрост­ков и т.п. Может быть, они не одо­бряют крайностей, но в целом их современная жизнь вполне устраи­вает. Поэтому в либеральном стане нет никакого волнения по поводу ювенальной юстиции.

 

А зря! Жизнь может повернуть­ся совсем по-другому. Большеви­ки, запуская механизм репрессий, тоже думали, что он будет направ­лен только на «плохо воспитанных» классовых врагов. Но вскоре сами оказались жертвами собственного законотворчества.

 

И.Я.Медведева, практик-психолог, член Союза писателей России. 

Т.Л. Шишова, педагог, член Союза писателей России.